МЕЧТА ИДИОТА
– Ну как, сдали? – спросила только что подошедшая Лика. Она училась уже на 3-ем курсе, умудряясь оставаться круглой отличницей. - "Хор!" – радостно прокричала Ксюха и, немного подумав, хитро заметила – а ты как же на "пять" сдала? – Раньше международное право другая вела, классная тётка, она ушла потом… – Да, нам явно не повезло – кисло улыбнулась Наташка – и чего это ей вздумалось уходить, в декрет, что ли? – Нет, тут немного другая история… Марине Владимировне было 32 года, но ежедневная утренняя пробежка с любимым псом Фёдором, уход за собой, наличие вкуса, врождённые, наверное, преподавательские способности и полное отсутствие злобы на весь белый свет не остались незамеченными. Ей давали не больше 25, и она была любимой преподавательницей на курсе. Студенты называли её просто Мариной и на лекции ходили в полном составе, что, в общем-то, редкость. Год назад она развелась с мужем, и теперь жила с 10-и летней дочкой Алёнкой в однокомнатной квартирке на окраине Москвы. В том году ей дали первый курс и на лекции и на семинары. Нелегко конечно, но зато с учениками ближе знакомишься. Вот и вышло – слишком близко познакомилась… Сама Марина не заметила, как давно забытое чувство вновь захлестнуло её, казалось уже огрубевшую душу. Андрей не отличался особыми способностями к её предмету, да и усердным его, пожалуй, трудно было назвать, зато веселил всё группу: шутки, анекдоты, едкие замечания и двусмысленные намёки сыпались в адрес Марины как из рога изобилия. Сначала она молчала, потом начала отшучиваться. Постепенно семинары превратились в поле словесных баталий, к которым Марина тщательно готовилась, удивляясь, как она, взрослая, умная женщина занимается таким бредом, но сделать с собой уже ничего не могла. И вот в середине октября вместо очередной контрольной, от Андрея она получила записку: " Марина, сам не знаю, зачем я всё это пишу…может, и не стоило,…но раз ты это читаешь, значит, я всё-таки решился рассказать тебе всё… Нескромный блеск твоей улыбки, С бесстыжей яростью глаза, И без изъяна и ошибки Ты собираешь целый зал. Ты что-то говоришь – не слышу, Ты что-то спросишь – я молчу, Одно лишь слово – и на крышу, На гильотину, к палачу! Мне снится запах нежной кожи И шёлк волос, и бархат рук, Как я делю с тобою ложе… Избавь меня от этих мук! Вот, кажется, и всё… Андрей". Марина расплылась в глупой улыбке. По телу пробежал приятный холодок. "Как в кино – подумала она". Никто, никто в этом чёртовом сволочном мире не писал ей стихов. Конечно, какие уж тут стихи, когда лучшей похвалой от бывшего мужа было: "Потолстела что ли? Но тебе это ужасно идёт!". В тетрадке Андрея под стихами она написала: "Андрей, я не довольна результатами твоей контрольной, останься после уроков, нам следует серьёзно поговорить…" Бред…Ну какая чушь…Эта идиотская роль строгой учительницы прёт из каждой её фразы… – Андрей, это серьёзно? То, что ты написал? Или это очередной дурацкий "прикол"? – Марина, поверь, тут всё правда, всё…Это глупо…смешно…Какой я придурок, как я мог подумать… как я мог рассчитывать на взаимность… Андрей сам не понимал, как оказался в такой ситуации. Он, за которым сначала бегали девчонки в школе, потом однокурсницы (и не только). Он…да захоти он – любая ляжет с ним и будет счастлива. И он…стоит, красный как после бани, и, заикаясь, признается в любви своей учительнице… В какой любви, к чертям собачьим…! Да он боготворит, преклоняется перед ней… Андрей был уже готов и к строгому категорическому отказу, и к осмеянию, и к чему угодно, пожалуй, только не к нудному выговору моралистического характера, которым, как ему казалось, грешат все взрослые. Но результат оказался прямо противоположным. –Нам с тобой надо поговорить в более неформальной обстановке. Сейчас у Аленки каникулы и она у бабушки – подвела итог Марина. То, что у неё есть прелестная дочурка, знали все, так как она не раз приводила её с собой на лекции, когда не с кем было оставить. – Приезжай ко мне после уроков, вот адрес. Марина написала несколько строк на первой попавшейся бумажке, сунула листок в руку Андрею и вышла из аудитории. Андрей ещё долго стоял, не веря собственному счастью. Тупо и с благоговением смотрел он на закрывшуюся за Мариной дверь, словно она была из золота. О своей безумной радости хотелось кричать на весь белый свет, но поделился он ей только с лучшим другом. С Лёшей, так его звали, они дружили с 3-го класса, вместе окончили школу, вместе поступили в институт. И он, конечно же, был в курсе новой бурной влюблённости Андрея, но относился к ней скептически. Постоянством Андрей не отличался. Правда на этот раз "юный Казанова" вёл себя немного необычно: слишком уж восторженно он отзывался о Марине, слишком часто говорил о ней, не обращал внимания на длинноногих красавиц, коими был просто забит их институт, и в глазах появился какой-то странный свет, а тут ещё он звонит и просит одолжить новую рубашку, которую Лёша только на днях купил за бешеные (для рубашки) деньги в BOSSе и дать попользоваться его, Лёшиной туалетной водой GUCCI. Обычно Андрей не проявлял такого ажиотажа по поводу одежды, считая, что алмаз, в каком бы он не был дерьме, алмазом и останется, а дерьмо "хоть розой назови его, хоть нет" останется дерьмом, под алмазом, подразумевая, конечно себя. "Дело нечисто" – подумал Лёша, но требуемое выдал. Весь вечер Андрей смотрел на Марину, как бомж на миску "Оливье": с восторгом, восхищением, даже, пожалуй, как-то подобострастно, но и с неистовым страхом – вдруг это только мираж, и сейчас он растает, растворится в воздухе. Марина казалась похожей на древнегреческую Афродиту из диснеевского мультика. Андрею виделся какой-то неземной свет, лившийся от её волос, сияющий звёздный шлейф, обволакивающий её тело, пока она наливала кофе и вытаскивала из духовки горячие булочки. Тонкий, необычный, едва уловимый аромат, исходивший от неё, мягкий, бархатный голос, совершенно колдовали Андрея. Марину же трясло как в первую брачную ночь. От мысли, что руки Андрея могут её коснуться, что его губы могут её поцеловать, она приходила в состояние дикого волнения, тело горело, а мысли никак не собирались в единое целое. Такой безумной страсти, такого огня Марина от себя не ожидала. Она, как растаявшее мороженое растворилась в ласках Андрея. Время, кажется, перестало существовать для них двоих. Низ и верх слились в какой-то маленькой точке, где были только она и Андрей. Страх, стыд, совесть, которые до этого мучили Марину, остались где-то очень далеко за пределами спальни. Впервые…, боже мой, впервые, она отдавалась целиком, не стыдясь ни себя, ни своих слов и действий. Андрей касался нежного тела Марины, и настойчивое желание подарить ей радость, окружить удовольствием и окунуть с головой в пучину тепла, заботы и страсти не покидало его мыслей. Раньше он всё как-то думал о себе, своём комфорте, своих удовольствия…и вдруг что-то перевернулось, поменялось, обрело новый смысл. В голове Марины стучали строчки из стихотворения любимого ею Пастернака: На озаренный потолок Ложились тени. Скрещенье рук, скрещенье ног Судьбы скрещенье… Как будто два противоположных магнитных полюса наконец-то соединились. Осознание того, что они не могут жить друг без друга пришло, может быть, слишком рано. День без Марины казался Андрею адом, Марине – картинкой из фильма ужасов, там, где нет выхода из дурацкого лабиринта и ты всё бежишь и бежишь, впадая в смертоносное отчаяние. Они встречались после института, вместе забирали Алёнку из школы, вместе гуляли, потом готовили ужин, вместе засыпали, просыпались, вместе совершали утреннюю пробежку с Фёдором (даже соседи привыкли, что и в дождь, и в снег троица весело выбегает на прогулку), и пять же вместе ехали в институт: она – работать, он – учится. Дома Андрей появлялся всё реже и реже, что, в общем, не беспокоило его родителей, а только лишь удивляло: Андрей никогда так долго не встречался с одной девушкой. – Ну и что, что она старше, подумаешь, ребенок… мы в такое время живём, хорошо хоть не наркоманка какая-нибудь – удовлетворённо высказывала свое мнение о Марине мама Андрея своим соседкам – хоть повзрослеет с ней немного, поймет, что жизнь не мёдом мазана, и учится, может, лучше станет… Впрочем, самого Андрея мало волновало чьё-то мнение, он жил и дышал своей учительницей. Ради неё он хотел стать самым лучшим учеником, самым лучшим другом и любовником. Без сожаления он вышвырнул телефоны и координаты всех бывших подружек, расстался с пагубной любовью к ночным клубам и выпивке, вычеркнул из своего режима дня поездки по чужим хатам, дачам и шашлыкам – их место заняли театры, музеи, цирк и зоопарк. Когда ему удавалось подработать, исправляя самостоятельную деятельность компьютерных "чайников", он тут же покупал цветы своей Марине, цветы или любимые шоколадные конфеты. Кто бы мог подумать, что его учительница такая сладкоежка! – Ты не понимаешь – объяснял он Лёше, ты не можешь проникнутся тем, что наконец-то сбылась мечта! – Какая мечта? – недоумевал Лёша – нянчится с ребёнком, посещать цирк и жить со взрослой женщиной? – "Мечта идиота", кретин, понимаешь, по статистике каждый мужик в своей жизни мечтает переспать с учительницей там, или с врачом, это у нас на генном уровне заложено. Так вот я с лихвой восполнил свою мечту, о которой, правда, и не догадывался. Представляешь, я не только с ней переспал, я люблю ее просто до одурения! – Ещё немного и ты будешь восполнять другую мечту каждого настоящего мужчины – скептически заметил Лёша. – Ну? – Построить дом, посадить дерево и вырастить сына! – Да ну тебя, ты не врубаешься в тему, поэтому и издеваешься надо мной. Марина как-то попыталась заняться самоанализом, чтобы понять, как она относится к Андрею: как к новому мужу и потенциальному отцу для Алёнки, как к не долгосрочному любовнику или как ко второму ребёнку? Поняв, что открытие её не обрадует, она решила оставить всё как есть. После затяжной российской зимы, в середине апреля всё-таки наступила настоящая весна: запах мимозы, хлюпающая грязь под ногами, грязные рваные облака, плывущие по серому небу и тусклые лучики солнца, пробивавшиеся сквозь давно не мытое окно, не способствовали, конечно, отличному настроению, но когда любимый человек просыпается с тобой рядом и, несмотря на мерзкий накрапывающий дождик, бежит с тобой по мокрому грустному парку, а потом без жалоб и упрёков ест подгоревшие бутерброды и пьет кофе без сахара (Марина уже в который раз забыла купить сахар) просыпается такой энтузиазм, что хочется жить, петь и действовать. Всё как будто предстаёт перед тобой в новом свете: вдруг ни с того ни с сего вовремя приезжает автобус, из тебя не делают отбивную в метро, коллеги не смотрят на тебя как оголодавшие удавы на кролика, хоть и хихикают за спиной, а студенты наконец-то не позорят перед деканом своими "успехами в учёбе. Май в институте всегда какой-то суматошный и бестолковый: полмесяца праздников, а потом чуть ли не сразу экзамены. Именно в этот момент Марина почувствовала, что Андрей ведёт себя не так, как в начале их бурного романа, будто кончился завод в сложном механизме из взаимоотношений. Но списывала это на то, что его волнуют предстоящие экзамены. Андрею же было совсем не до них. Он не понимал, почему исчезает то энергетическое притяжение, тот огонь, который она в нём зажгла, ведь она осталась такой же заботливой, внимательной, ласковой и милой, даже, пожалуй, стала ещё красивее, внимательно следила за модой, больше успевала, подрабатывала по вечерам в какой-то крупной фирме и собиралась бросить институт рада приличного заработка. – Надоело жить не по-человечески, хочется вас с Алёнкой одеть, учителей нанять, накормить чем-нибудь вкусненьким, вас же у меня теперь двое – часто повторяла Марина. Эти "двое" приятно радовали слух Андрея. Ему нравилось быть Марининым "сыночком", её любимым учеником, его смущала эта новая работа, он ещё не был готов к роли любимого человека. Объяснение произошло после экзаменов. Андрей сдал сессию на "отлично" и Марина хотела устроить небольшой праздник: приготовила любимую Андреем жареную курицу с картошкой, мороженое, вино… Она и не ожидала, чем это может кончится. А может, и ожидала. Поведение Андрея сразу вызвало у неё самые худшие подозрения и, вероятно, разрыв был неизбежен, но Марина ещё долго не могла поверить, что дверь за Андреем захлопнулась…навсегда. Ей казалось, что ещё немного и он вернется, соскучится, ну не может же всё так и кончится – раз и ничего нет? Андрею тоже нелегко далось это решение, но врать дальше он просто не мог – что-то сломалось, что-то замкнулось в стройной системе, чего-то не хватало, как последнего кусочка в мозаике. Андрей знал чего: он любил свою учительницу и готов был молиться на неё, на неё, а не на новую Марину, эту всюду успевающую "бизнес-леди". Он с трудом выдавил из себя фразу, которую готовил целую неделю: "Мариночка, милая моя, так надо, я не могу больше врать тебе, я больше не люблю тебя и не…короче… прости меня, прости, пожалуйста…я должен уйти", хлопнул дверью и убежал…трусливо так, быстро. Сколько раз он хотел вернуться, сказать, что ошибался, но его останавливала собственная гордость: он ушёл – и это его последнее слово, пусть ему будет плохо, но он переживёт, …и Марина тоже. Марина с тоской смотрела, как Фёдор бегает возле неё, облизывает ей руки и вертит хвостом. Она сидела на лавочке в парке, бегать не хотелось совершенно, слёзы, впервые за много лет, сдержать ей так и не удалось. Но лучше уж поплакать здесь и сейчас, чем Алёнка увидит её в таком состоянии. Она уже спрашивала, когда вернётся дядя Андрей, надо будет покорректней ей объяснить, что он не вернётся. Он не вернётся. Придётся заново начинать строить свою жизнь не ради себя, так ради Алёнки. Ради дочки Марина должна быть самой лучшей мамой, он должна сделать для Алёнки всё, во всяком случае, это заглушит её боль, точнее заполнит эту звенящую пустоту, которая так давит, так унижает. Хотя…боли, кажется, и не было. Марина собрала все вещи Андрея в большую коробку и поставила в коридор – Андрей сразу её увидит и заберёт, пока Марины не будет дома. Себе она оставила только фотографии – те, где они ещё такие счастливые, но с каждой карточкой Андрей всё грустнее и совсем не улыбается. Надо же, никакой злости на Андрея. Только эта пустота… Марина всё же взяла себя в руки и побежала вперёд по парку – "Я самая обаятельная и привлекательная, все мужчины от меня без ума…" – твердила она сквозь слёзы фразу из любимого фильма, с каждым словом ей становилось спокойнее, будто слова уносили в небо все проблемы и гнетущие мысли. Она бежала и ещё не знала, что её утвердили на новую высокооплачиваемую должность, что она получит 3-х комнатную квартиру в приличном районе, в очереди на которую она стоит уже с самого рождения; и что всего через девять месяцев у Алёнки появится братик… и что Андрей будет стоять с ней рядом во время его появления, держать за руки и шептать: "Держись, милая, ты можешь и не только это…ты такая красивая, моя Марина, я очень тебя люблю, только тебя…навсегда…" - Такая вот история – подвела итог Лика – эх вы, сразу "декрет, декрет", тут, милые мои ( ха-ха, иногда Лика очень удачно пародировала Дубовицкую) такая любовь, о которой только в книжках пишут… Смотрите, вон и наши влюблённые. По дорожке в кафе шла вышеописанная семейка: Андрей обнимал Марину за талию, она задорно смеялась; Алёнка толкала коляску с младшим братишкой и тоже, в общем не грустила… Значит, всё ещё впереди, новые радости, новые обиды, разочарования, успехи, новая жизнь… - Но почему...? - Он понял, что может потерять то, к чему стремился, о чём мечтал и что мог так легко упустить. (2002, май) |